с возрастом
вещи снашиваются все медленнее
а времена года все скорее
деревья то наденут листву
то сбросят
вот и зима проносилась до дыр
лето село от стирок
и стало коротким
а галстук без единого пятнышка
уж вышел из моды
написать досказать объяснить позвонить приласкать
не успел
зато в зоопарке весна
поэт старой школы
вроде фотографа с неуклюжей треногой
художник с прищуренным глазом
терпеливо отделяющий зелень листвы от листвы
мальчишка зевака
уцепившийся глазом за галку на ветке
старуха в скрепленных веревочкой очках
за выпуклым стеклом ее глаз размытый и безбрежный как море
и в нем отражается кошка
на то Он и понаделал
зрячерожденных
чтобы полюбоваться творением со стороны
вот ласточки длинными стежками
штопают ветхие облака
вот белотелые березы толпятся в роще
как бабы в бане
вот ночь навалилась
тяжеленная как драповое пальто
вот тень времени
ходит в стеклянном ящике часов
не заслоняй только не заслоняй
...маленький перламутровый бинокль
через него глядели еще на поющего Лемешева
таблица окулиста
похожая на дыр бул щыл
столяр подносит рейку к глазам
проверяя кривизну эйнштейновой Вселенной
певцы беззвучно разевают рты
о катаракта Гомера!
Назареянин на белом ослике въезжает в город
через Яузские ворота
а навстречу Ему
патриарх
в мерседесе с охраной
осанна
снегири в малиновых пиджаках
правда их постреляли еще в 90-х
ласточки в черно-белых трико
все разлетелись по заокеанским гастролям
воробьи-первогодки в камуфляже
клянчат хлебных крошек и курева за воротами части
горбоносый птичий базар с маслинками глаз гомонит
и торгует хурмой
никому дела нет
до исхоженного пешеходами неба
высота облаков два пятьдесят
как в блочной квартире
птица-клерк стучит тук-тук-тук по клавиатуре
в стеклянной вольере
землю под застройку
вымеряет узловатыми ногами русский аршин
вертихвостка
примеряет блестящие перья на распродаже